borisovanton.okis.ru

 

Мой ангел

 

Мой ангел меня искрошил

на мусор,

на сладостный яд

Конечно, я шлюха

Я жил

со встречными всеми подряд

 

Мой ангел не пишет поэм

Ведь в каждой поэме есть я

Тяжёлый,

раздаренный всем

Как лучший стакан для битья

 

Мой ангел бессовестно лжёт

Я знаю —

во мне всё не так

Мой ангел меня бережёт

 

Мой синий влюблённый дурак.

 

Молитва (feat. «Дрэли куда попало»)

 

Господи, не охнуть, не вздохнуть!

Мне снежинки падают на грудь

И распятья преграждают путь

Господи, о Господи,

Ты туть!

 

Средь планет, в мерцании светил

Ты идешь, как Данди-крокодил

Озирая подотчетный мир

Господи, ты просто мой кумир!

 

Выпиваю я или курю,

Со стены мне светит твой портрет

Я давно тебя боготворю

С самых давних, самых детских лет!

 

Я не верю бредням дураков:

«Бог наделал дел и был таков»

Милый мой, ты у меня в груди!

Только никуда не уходи.

 

Господи, поедем в номера!

Я отдам тебе всего себя

Стоны и молитвы — до утра

Господи, о Господи,

Ура!

 

Молодой рабочий

 

Я молодой рабочий
молодой навсегда
немного шоколада в мою голову
и немного сладкого льда
и Фрэнка Синатру
в мою горячую голову
А помнишь — мы облизывали друг другу пальцы
Помнишь — мы гуляли друг у друга в следах
члены всех партий
мартовские зайцы
молодые рабочие
навсегда.

 

Москва

 

Помню, как было

Резал руки

Вешал замки

Пятая сила

Всею кожей в белые стихи

 

Гладил тихие крыши

Гадил в горсти

Глядел за край

Каждая кошка слышит

Внутри

Мой смех

Мой лай

 

Вынул последний осколок

Занозы твоих заколок

Прятался в рукава

Видел зовущие позы

Помню — выронил слёзы

Которым поверит Москва.

 

Моя голова в пространстве

 

«Я тебя больше не люблю» — это как «Я с тобой больше не играю».

 

Однажды вечером кольца цепи разомкнулись и, голый, я вошёл в увеличившийся воздух; всё не было таким полтора года. Рука — сюда, нога — сюда, моя голова в пространстве таинственно парит. Поиграем в тики, поскладываем числа. Льдинка, скоро май, и парад на Дворцовой, глотающей нагретый город, и всё солнце Петербурга на рукаве, мой порядковый номер, и медленный чай в быстром кафе, и дальше, — что дальше, друг...

 

Я перетряхивал свой на днях бестолковый почтовый ящик — там письма без приветствий и прощаний, люди, о которых я совсем забуду, одно из трёх стихотворений старого товарища, про осень, присланное мне весной. Пять лет на 30 мб, от привет до пока, и кое-что мы уже проходили.

 

Теперь — в городе, без денег и алкоголя, со своим величеством в обнимку, глотая предлетнюю пыль, пустой, пустой.

 

Моцарт умер в нищете.

 

Изобретатель Кока-колы умер в нищете.

 

Гитлер умер в нищете.

 

Я пока в порядке.

 

Чистить чакры. Не пить. Худеть. Экономить. С куревом кончать. Покончить с мясом и вообще меньше есть. Жить. Жечь. Ждать, надеяться, верить. Ломать. Читать. Писать. Не садиться в лужи. Летать самолётами. Ездить в поездах, автобусах и трамваях. Строить. Отвечать на звонки. Встречать и провожать. Играть. Петь. Разговаривать. Учиться. Учиться. Любить. Ещё раз — учиться. Гореть. Печалиться. Радоваться. Сжать зубы. Не хотеть знать ничего, кроме правды.